Сто лет тому вперед [Гостья из будущего] - Кир Булычев

— А он что отвечает? — спросил Садовский.

— Он говорит: «Не беспокойся, найдём, из-за чего поссориться».

— Вот и хорошо, — сказал Садовский. — А то им жить будет скучно.

Осталось ещё три этажа. Ребята прошли их минут за двадцать. Алиса всем дала послушать миелофон, но ничего подозрительного не обнаружилось. За дверями квартир жили самые обыкновенные люди — ссорились, мирились, разговаривали… но никто никого не пытал, не угрожал. В подвале тоже никого не было.

23. ИШУТИН ПЕРЕДУМАЛ

Во дворе ждала Мила Руткевич с промасленным пакетом.

— Перерыв на обед, — сказала Юлька. — Ничего не нашли?

— Ничего, — сказала Алиса. — В этот подъезд они все вошли, и никто из него не вышел. Не представляю, что делать.

— Пошли на скамеечку, — сказала Катя. — Ум хорошо, а десять лучше. Перекусим и что-нибудь придумаем.

— Обязательно придумаем, — сказал Фима Королев. — Во мне уже формируются кое-какие идеи.

— Я знаю, — сказал Садовский. — Я уже научился читать мысли без миелофона. В голове у Королева формируется идея космических полётов на воздушных шарах.

— Отстань! — сказал Фима. — С тобой совершенно невозможно серьёзно разговаривать!

— А я с тобой и не намерен серьёзно разговаривать, — сказал Садовский. — Если с тобой серьёзно разговаривать, можно лопнуть от смеха.

Мила раздала бутерброды и половинки огурцов.

Тут, ко всеобщему удивлению, пришла и Лариса. Она шла, широко зевая, и тащила целую корзинку съестных припасов.

— Умираю, спать хочу! — сказала она. — Я даже по дороге на ходу спала.

— Лариса, ты великий человек, — сказал Коля Сулима.

— Ты так серьёзно думаешь? — спросила Лариса. — Мне очень приятно.

Сулима ей нравился, потому что был серьёзный, играл в шахматы и носил очки.

— Он так не думает, — сказал Фима. — И если мне не веришь, возьми миелофон и послушай его мысли.

— В жизни не слушала чужих мыслей. И не буду.

— Почему? — спросила Юлька, распаковывая её корзинку.

— А вдруг в мыслях неприличное слово встретится?

— Где же ты набрала столько продовольствия? — спросила Юлька.

— Это мне бабушка дала, — сказала Лариса. — Я ей объяснила.

— Что ты ей объяснила? — испугалась Катя Михайлова.

— Я ей ничего лишнего не сказала, — ответила Лариса. — Я только сказала, что к нам приехала одна девочка из будущего и она проголодалась.

— А бабушка? — спросила Катя.

— А бабушка ахнула и сказала: «Ой, такой путь — и ничего не поесть!» Вот мы с ней и опустошили холодильник.

Пока ребята ели, Алиса прислушивалась к мыслям двух женщин, которые остановились посреди двора и обсуждали плохое поведение какого-то Ивана Петровича, который играет по ночам на аккордеоне и не даёт никому спать. Алиса слушала их мысли, потому что надеялась, что они могли видеть пиратов или Колю.

Вдруг Алиса поднялась, спрятала проводок в сумку, подошла к женщинам, и ребята услышали, как она сказала:

— Вы правильно беспокоитесь о вашей девочке. Она уже полчаса плачет горючими слезами, потому что думает, что вы никогда уже не вернётесь. Она плачет, а вы тут обсуждаете поведение какого-то Ивана Петровича!

Сказав так, Алиса вернулась к скамейке, а женщины удивлённо смотрели ей вслед. Потом одна из них сказала:

— Я и в самом деле заболталась, — и скрылась в подъезде.

Вторая посмотрела на Алису подозрительно и сказала:

— Какая невоспитанная девочка!

— Ты ей про какую девочку сказала? — спросила Юлька.

— Её дочка дома сидит и думает, что мама никогда не вернётся. А мама совсем о ней забыла. Пришлось напомнить.

— Попробуй пирога, — сказала Лариса. — Моя бабушка велела обязательно тебя угостить. Она сказала, что таких у вас не делают, потому что она унесёт свой секрет с собой в могилу.

— А пускай она тебя научит, — сказала Юлька.

— Меня не научишь, — вздохнула Лариса. — Я совершенно неспособная к домашнему хозяйству.

Алиса жевала пирог и думала, что же делать дальше. Время идёт, уже скоро двенадцать.

— Что будем делать? — без миелофона угадала её мысли Юлька.

— Ясно что. — Фима жевал торт, и у него получились большие розовые усы на красных щеках. — Сейчас передохнем и пойдём дальше.

— Куда идти? — сказала Алиса. — Мы весь подъезд обошли.

— По другим домам пойдём, — сказал Фима. — Если ты устанешь, я тебя подменю.

— Зачем ходить до другим домам? — удивилась Алиса. — Ведь они отсюда не выходили.

— Постой, — сказал Садовский. — А ты уверена, что у них нет шапки-невидимки?

— Нет, — сказала Алиса, — это антинаучно.

— А почему ты так уверена, Алиса, что они не выходили из подъезда? — спросила Мила Руткевич. — А вдруг тот человек соврал?

Сулима поднялся со скамейки и сказал:

— У нас есть два варианта. Первый — обойти с миелофоном все дома в этом дворе.

— А второй вариант? — спросила Алиса.

— А второй вариант — найти того человека, который сказал, что не видел пиратов, и проверить его мысли.

— Гениально! — сказала Лариса. — Даже не нужно читать мысли. Мне достаточно посмотреть человеку в глаза, и я сразу вижу, лжёт он или говорит правду.

— И всё-таки надёжней с миелофоном, — сказал Сулима. — Ты не помнишь, Алиса, куда он исчез?

— Я не заметила. Наверно, сюда. — и Алиса показала на дверь небольшого жёлтого трехэтажного дома.

И бывают же такие совпадения: в этот момент дверь открылась, и в ней показался полный, гладкий мужчина в замшевом пиджаке, замшевых брюках и замшевых ботинках.

— Это он, — прошептала Алиса, шаря рукой в сумке, чтобы найти наушничек.

Увидев Алису, человек непроизвольно сделал шаг назад. Он испугался.

Человек, наверно, целую минуту стоял в дверях, делая вид, что вспоминает, не забыл ли дома ключи. Но ключи были на месте. Затем он достал из кармана бумажник и заглянул в него.

Алиса принимала его мысли:

«Зачем эта проклятая девчонка здесь? И ещё других привела. Что, не поверила, что ли? Неужели подозревает? Но что же я мог поделать? Я же не хочу ни во что вмешиваться. Это их дела — наверно, все они хороши, преступники… Попытаюсь прорваться. Главное — чтобы никто не подумал, что я чего-то опасаюсь…»

И Пётр Ишутин, человек в замше, решительно пошёл через двор к воротам.

— Он что-то знает, — сказала быстро Алиса. — Но скрывает.

— Я заговорю с ним, — сказал Фима, вскакивая со скамейки.

— У меня лучше получится, — сказал Садовский. — Это я гарантирую. А ты доедай пирог.

Садовский в несколько шагов догнал Петра Ишутина, встал у него на дороге и спросил громко, так, что все ребята слышали:

— Скажите, вы будете Наполеон Бонапарт?

— Что? — спросил Пётр Ишутин. — Что такое? Какой Наполеон?..

А в его голове неслись мысли, которые отлично слышала Алиса:

«Наверно, намекает. Тот тоже был под Наполеона одет. Только ничем себя не выдать… Вот попал меж двух огней! И от этих пощады не будет и от тех… В милицию, что ли, бежать… Но что я скажу в милиции?»

— Если вы Наполеон, — сказал Садовский, который был величайшим мастером говорить чепуху с серьёзным видом, — значит, вас в любой момент могут подстрелить. Разве вы не знаете, что сезон охоты на Наполеонов уже открыт? А ваша шкура будет замечательным украшением моей гостиной. Разрешите пощупать? А рога вы забыли дома?

Садовский протянул руку, чтобы пощупать оленью замшу.

Ишутин в страхе отпрыгнул в сторону. Он забыл, что втрое сильнее Садовского. Его мысли неслись наперегонки:

«Намекает, что мне живым отсюда не уйти. Закричать? Наверно, лучше всего закричать — сейчас день, кто-нибудь дома, меня спасут. Но сказать тоже нельзя. Тот, наверно, смотрит за мной из окна и, как только я скажу, тут же меня укокошит…»

Услышав это, Алиса поднялась со скамейки и пошла к воротам. По дороге она сказала Садовскому:

— Дай ему пройти.

— Правильно, это хулиганство, — сказал Ишутин, спеша к воротам.

Коля дорогу ему уступил, но не отстал, а шёл в трех шагах сзади и задумчиво бубнил:

— Скрытность ещё никогда не доводила до добра. Мой дедушка, когда собирался охотиться на Наполеонов, всегда брал с собой ведро с керосином. Он брызгал керосином Наполеону на хвост, и тот тут же сдавался в плен. Но однажды он решил полить керосином тигра..

Ишутин почти бегом влетел под арку ворот, но тут эта противная девчонка преградила ему путь и сказала тихо, словно по секрету:

— Теперь вас из окна не видно. И вы можете сказать всю правду.

— Откуда ты знаешь? — сказал Ишутин, и у него подкосились ноги, пришлось опереться спиной о стену.

— Они поймали мальчика? — спросила Алиса.

— Не знаю, не видел… — почти кричал Ишутин.

Алиса одним ухом слушала его вопли, но в другом звучали мысли замшевого человека, который никогда ни во что не вмешивается: «Конечно, они его поймали. Они его несли совершенно бесчувственного…»

Ишутин нашёл в себе силы оттолкнуть Алису и выбежать на улицу. Он спешил подальше от этого страшного дома и думал: